Так получилось, что для меня вся жизнь связана с «Приуральем» и когда я говорю, что родилась в газете – это не шутка.

Родилась я 2 июля 1967 года, а уже 4 июля отцу, Валерию Семеновичу Панищеву, выдали ордер на двухкомнатную квартиру в новом панельном доме, хотя он к тому времени еще и года не проработал в штате редакции. Зная, что он с беременной женой и матерью живет на десяти сырых квадратных метрах с печкой, профком ходатайствовал перед горисполкомом о предоставлении ему благоустроенного жилья. Также получали квартиры и другие сотрудники редакции. Через 10 лет на семью из пяти человек отец получил четырехкомнатную квартиру – как члену Союза журналистов ему полагалась дополнительная площадь под кабинет. При этом прежняя «двушка» передавалась в жилой фонд редакции.  Отец проработал в «Приуралье» 36 лет, поступив литсотрудником в 27, имея за плечами девять лет плавсоставского стажа и службу в химвойсках. В детстве он часто брал меня на работу, так что редакционную атмосферу помню хорошо. И каменные ступени широкой лестницы дома Карева, где на третьем этаже размещалась редакция. И стрекот машинок в машбюро, где седовласые «девчата» (так к машинисткам обращались корреспонденты) угощали меня конфетами, и корректорскую, где царили тишина и свежие оттиски газетных полос, почти насквозь продырявленных буквами и заманчиво пахнущих типографской краской. И запах сигаретного дыма (в кабинетах курили почти все), и куда-то спешащие по неосвещенным коридорам с деревянными полами тети и дяди, не забывающие потрепать меня по голове. Это была семья. Где были общее дело, ссоры, взаимовыручка и праздники.  Помню, лет пять мне было, отец усадил за свой стол рисовать, а сам ушел на «летучку». Изрисовав все листочки, отправилась на его поиски. Кроме машбюро, все кабинеты были пусты. Наконец, я нашла огромную, тяжеленную дверь, за которой слышались голоса, и с трудом приоткрыла ее. Шум смолк, все сидевшие повернулись ко мне, а один «дедушка», похожий на грача, привстал и спросил: «Ты кто?». «Аннушка», – вытаращив глаза, ответила я, и раздался дружный хохот. Видимо, шел «разбор полетов», а появление в дверях моей головенки послужило поводом для разрядки напряжения. Ойкнув, я помчалась по коридору в кабинет отца. Вскоре вернулись папа, завотделом Алексей Иванович Горбунов, дядя Боря (Борис Алексеевич Белугин), заглянул и папин друг Сергей Федорович Варфоломеев. Настроение у всех было хорошее. Так я познакомилась с главным редактором Яковом Ивановичем Велижанским. Кстати, редакционные в шутку называли грачей «яковиванычами» и я до школы была убеждена, что этих несущих весну птиц именно так и зовут.  Вообще, чадолюбие было присуще редакции. Насколько мне известно, здесь бережно относились к беременным и кормящим сотрудницам, часто шли навстречу, если болел ребенок. Детей обязательно брали на праздничные демонстрации 1 Мая и 7 Ноября. Потом мы большой толпой шли к Нарзите Яковлевне Гофман, парторгу редакции и завотделом писем. А на День Победы почти всегда редакция собиралась у нас дома. Эти застолья не были пьянками, столы не ломились от яств, но зато были умные разговоры и песни. Песня журналистов («Трое суток не спать, трое суток шагать ради нескольких строчек в газете…») звучала обязательно!  Помню, как в 1978 году редакция получила участок земли на берегу озера на третьей дачной в сторону аэропорта. Дачи журналистов не строятся быстро, заветные шесть соток требовали большого труда. Половина нашего участка была глинистой, вторая – соленой. Отец, служивший в свое время в химвойсках, провел настоящие химические исследования почвы и вместе с мамой разработал план рекультивации участка. Года через три про эту землю уже говорили «как пух». И дом построили по собственному проекту с высокой крышей и минимальными затратами стройматериалов, которые приобретались и оплачивались официально. Здесь надо пояснить, что в те годы в свободной продаже стройматериалов, как сейчас, не было. Их «доставали» или легально выписывали в стройтресте с оплатой через кассу. На строительство можно было взять кредит в банке. Это тоже было в порядке очереди, зато таких грабительских процентов, как сейчас, не было. К слову, нашу «альпийскую» крышу никакими ветрами никогда не срывало.  Строили сами с помощью друзей и родственников. Помню, как крыли шифером крышу с помощью хитрых приспособлений, изготовленных отцом, а также Владимира Линника, Федора Попова и Сергея Аблаева. Причем, вызвались они сами – пошли на озеро купаться, увидели, как отец, мама и я – подросток строим крышу и зашли помочь. И это было нормой! Линники, приехавшие по направлению из Ростова, к примеру, могли летом в разгар сбора ягод отправиться в отпуск, поручив полив Садомсковым и нам. Из собранной на их участке малины, клубники, смородины мама варила варенье и вручала готовые банки тете Ире, когда они возвращались. Самыми ближними соседями были Горбуновы и Белугины. Когда отец не мог нас забрать с дачи, они предлагали подвезти. Тогда в ходу были «Запорожцы». Нетяжелый, заднеприводной, маневренный автомобиль мог проехать там, где «Москвичи» и «Жигули» намертво застревали. Так вот, Борис Алексеевич был настолько уверен в своем «Запорожце», что даже на оживленной трассе мог оставить руль и, повернувшись к пассажирам, что-то оживленно рассказывать, размахивая руками. О, этот экстрим я запомнила на всю жизнь! Одного раза хватило. Как и поездку с Алексеем Ивановичем Горбуновым. Он был очень дотошным и скрупулезным, грядки – словно по линейке, сад – идеален. Во время войны он попал в плен и работал на хуторе, многие приемы ухода за садом усвоил у своей немецкой хозяйки. И машину он вел очень-очень аккуратно, но оказался дальтоником, не различавшим красный и зеленый цвета! Замредактора Михаил Яковлевич Грудкин тоже соседствовал с нами по даче, а с его младшей дочерью Светланой я училась в одном классе. Н.Г. Чесноков в «Приуралье» держался особняком, потом ушел на телевидение, но связи с газетой не терял. И почему-то очень меня любил. Когда уже в нулевые я работала в «Приуралье» и рассказала ему о бабушке, уральской казачке, он удивился и строго спросил папу: «Ты почему молчал, что казачьего рода?» Отец удивился: «А разве надо было об этом кричать?» На этой фотографии отец с Николаем Григорьевичем на банкете по случаю 85-летия «Приуралья», наконец, нашли общую тему – история Уральского казачества. И с Б.Б. Пышкиным у папы тоже были особые отношения. Отец никогда никому не навязывался, но при необходимости просто помогал. Так же вел себя и Борис Борисович. Он был удивительным человеком, настоящим патриотом края и, познакомившись с потомками Семена Георгиевича Журавлева, одного из основателей системы здравоохранения области, добился решения о создании в их доме (Фурманова, 34) музея им. В. Правдухина. При этом внучки С.Г. Журавлева могли также жить в этом доме-музее и работать экскурсоводами при нем. По такому принципу был позднее организован дом-музей им. С. Гумарова. Это было очень непросто, и только авторитет Пышкина мог «пробить» такой вариант. Чем сестры Журавлевы руководствовались, отказавшись от него, неизвестно. Борис Борисович очень расстроился, а папу, который им приходился двоюродным дядей, и вовсе слушать не стали, переехав в новую квартиру. Сейчас этот дом находится в частных руках, заклеен рекламными баннерами и потихоньку разрушается. Историческая мебель после смерти внучек Журавлева передана нами в музей «Старый Уральскъ». Надо сказать, что приуральцы вообще жили дружно. Всякое бывало, конечно, но Яков Иванович пресекал на корню сплетни, не давал разгораться конфликтам, поощрял обучение в вузах, хотя для любого руководителя студенты-заочники неудобны, и сформировал сильную команду профессионалов. Однако в 1985 году он вышел на пенсию, а на его место был назначен Филатов, из «варягов». Человек подлый и мстительный, сумевший за пять лет развалить газету, а коллектив – на два враждебных лагеря. Отец не примкнул ни к одному из них. В конце концов, Филатова сняли, на его место прислали проштрафившегося дипломата Чибисова, для которого главной целью было пересидеть тихо и перебраться поближе к Москве.  А на дворе – перестройка, гласность, плюрализм. В этой политической каше и разваливающейся экономике обком, наконец, решил искать главного редактора среди местных кадров. Претендентов было много. Помню, отец сказал: «Если кто и вытянет газету, так это Сергей Кульпин», хотя кое-кто на этот счет злословил. К счастью, в 1990 году главным редактором был назначен все-таки Сергей Павлович, пришедший в «Приуралье» со студенческой скамьи, которому достались 14 самых тяжелых лет из жизни газеты. Когда после развала Союза долго не определялся статус издания. Когда почти на полгода прекращалось финансирование, и люди сидели без зарплаты. Когда стали, словно грибы после дождя, появляться новые газеты, а все СМИ, включая государственные, были брошены в рыночные условия. Но он сумел коллектив собрать в единое целое, который выжил, в поисках новых форм встал на ноги и окреп.  А журналистика все-таки меня настигла. Пока сидела в декретном отпуске, нештатничала в «Приуралье» и как экономист подрабатывала. Но летом 2001 года мне пришлось срочно устраиваться на работу официально и отдавать дочку в садик. Несмотря на полную поддержку родителей, имелся важный юридический фактор, и я была в отчаянии. Об этих очень сложных семейных обстоятельствах я рассказала Сергею Павловичу, а он предложил мне идеальную в той ситуации работу, за что буду благодарна ему всю жизнь. И в садик, кстати, дочку устроила с помощью редакции. В коллектив влилась быстро, ведь мне были знакомы практически все. И Женя Чуриков, которого я помнила еще тоненьким, кудрявым, застенчивым пареньком, работавшим у папы в отделе, а не солидным Евгением Владимировичем, и Ольга Сергеевна Кулик, занимавшая к тому времени должность ответсекретаря. И с детства знакомые Валерий Петрович Русаков и Наталья Николаевна Смирнова, и душа редакции – оператор набора Надия Дельмухамедова, работавшая раньше в газете библиотекарем. Да всех и не перечислишь. Нынешний редактор «Приуралья» Роза Габдулкадыровна Сыикова была тогда молодой мамой, ей приходилось успевать и работать, и дистанционно воспитывать ребенка. Ее опыт мне впоследствии очень пригодился.  В конце 2003 года вслед за С.П. Кульпиным я уволилась из «Приуралья». И пошла в «Пульс города» к Татьяне Николаевне Азовской. Она выросла как журналист в стенах «Приуралья» и к этому времени была известным поэтом и классным редактором. Татьяна Николаевна мне помогла отшлифовать то, что заложил и воспитал отец, профессионально раскрыться, доверяя самые разные темы, научила не бояться себя пишущую. Но это уже совсем другая история…

Анна ПАНИЩЕВА