Антоновка нынче имеет другое название – Атамекен. «Еще здесь есть одно удивительное местечко, которое миновать никак нельзя, – доверительно сообщил мне мой спутник, известный уральский краевед, знаток истории здешних мест Аленгали Кереев, когда миновав речку Багырлай стали подъезжать к небольшому селению, отстоявшему от трассы Уральск – Атырау и собственно самой реки равноудаленно, в километре от них. Это музей при местной школе. Кстати, и директор его уливительный человек». Антоновка (или Антоновское) – название бывшего казачьего укрепления, одного из девятнадцати форпостов на Нижнеяицкой линии, протяженностью от Илека до Каспия, в правобережье Жайыка, с помощью которого казаки отогнали местных жителей – «вшивых волков», по их выражению – от десятиверстной прибрежной полосы, отведенной для нужд казачьих станиц. Кроме того жители форпоста снабжали Кремлевскую столовую богатыми уловами редких осетровых рыб (кстати, когда-то именно здесь ловился самый крупный осетр, вес которого достигал 300 кг). До наших времен из строений форпоста дошло лишь одно-единственное здание – купеческий дом, сложенный из красного кирпича, небольшой, с четырьмя комнатами. В здании имеется подвал, потолок которого выведен в форме арки, тоже из жженного кирпича. Вполне вероятно, подвал в свое время служил местной тюрьмой: есть сведения, что в форпосте на четыре месяца был заточен Сырым Датулы – предводитель национально-освободительного движения конца XVIII – нач. XX веков, застенки эти также помнят здешнего легендарного батыра Турлана Асауулы, который умер здесь же в темнице, временным ночлегом стал он и для поэта Махамбета Утемисулы, когда его этапировали в Уральскую тюрьму. В советскую эпоху строение периодически меняло назначение: сначала это был детский дом, потом его отдали маслопрому, затем в нем функционировали медпункт, библиотека, почтовое отделение, и уже в начале 1990-х старинное архитектурное здание определили под школьный склад. Когда началась повальная приватизация, всякие доброхоты на наживу коршуном налетели на крепкое здание. Директор местной школы Амангельды Жанайысов под предлогом того, что здание находится на балансе школы, уберег его от сноса, точнее вульгарной реставрации. Как раз в это время в родные пенаты возвратился выпускник факультета журналистики КазГУ Жанибек Абилпеисов, уроженец близлежащего аула Жаман-Кудук. Он находился в поисках работы. Но директор школы с ним был краток: вот тебе фронт работ и будущее рабочее место, отремонтируй историческое строение и будет бывший купеческий дом школьным музеем. Жанибек, не мешкая, приступил к работе и через несколько дней спешно собранный им отряд «тимуровцев» с помощью Жанайысова, руководителя крестьянского хозяйства «Болашақ» Омиржана Айтмаганбетова, жителя аула Нурлана Маужигитова и дизайнера из Уральска Армана Дауылбаева привели в порядок и здание, и бурьяном заросшую территорию. По факту здание и тогда, и сейчас не числилось на балансе школы, поэтому Жанайысову на первых порах пришлось брать Жанибека на работу к себе, в школу учителем рисования. Позже зачислили в штат районного отдела туризма и экологии в качестве педагога. Пока шло оформление, Жанибек с учащимися соорудили первые витрины под экспонаты, параллельно собирали старинные вещи, утварь, фотографии и сведения об истории аула и окрестностей. Сам Жанибек скуп на слова об этом периоде жизни, но я точно знаю: это было время ожидания счастья. Как говорят казахи, не в свадьбе, а предсвадебных хлопотах самый смак. Наконец, 28 февраля 2014 года школьный музей впервые распахнул свои двери для посетителей. Кстати, краеведческий музей «Жерұйық» («Земля обетованная») при сельской общеобразовательной средней школе имени Махамбета стал первым школьным музеем в районе (к сведению: всего на территории Акжаикского района Западно-Казахстанской области 24 школы имеют свои краеведческие музеи!). По цементным ступенькам поднялись на террасу, крытую шифером, кстати, это единственная поздняя пристройка к зданию. Собственно под музей отведены две основные комнаты, отделенные от двух соседних довольно просторным коридором. Первая – вводная экспозиция знакомит с местной историей, на тематических стендах размещены скрупулезно собранные сведения об общей истории села и его окрестностей, известных личностях – выходцах из этих мест, сакральных памятниках. Последние преподносятся посредством карт, графически выполненных руками самого директора музея. Стенды были сконструированы при материальной поддержке спонсоров, а также на личные средства Жанибека. Вторая особенность экспозиции – это утварь более позднего периода, наглядно показывающая жизнь и быт жителей Антоновки-Атамекена, причем весьма редкие на сегодняшний день: огромные старинные весы, крючья и ножи, которые использовались для ловли и разделки рыбы, флакон для духов начала XX века, ружье-берданка, скребок для обуви, фонари, ручные весы, глиняные кувшины, бритва, коромысло и многое другое. Но особой гордостью Жанибека является следующий, основной зал, где выставлены экспонаты, рассказывающие о национальных традициях, обычаях и обрядах казахского народа. Экспозиция из старинных предметов воссоздает быт, уклад жизни предков здешних жителей. Начинается путешествие в прошлое со стенда, посвященного 550-летию Казахского ханства, примечателен макет юрты с убранством в разрезе. Дальше следуют монеты из Сарайшыка – древней столицы Золотой Орды и позднего Ногайлинского улуса, развалины которого лежат в двухстах километрах отсюда. Самой древней из монет, по приблизительным подсчетам более 700 лет. Монеты были найдены учащимися школы им. Махамбета. Здесь же на отдельной витрине выставлены экспонаты, собранные школьниками в здешних местах.
В комнате хранятся обязательные атрибуты воинов-всадников: конская сбруя, два вида седла – одно из них привезено из Алматы, оно принадлежало воину из Улы жуза, маститое, с широкими лопастями, второе – более узкое, типичное для Младшего жуза. Рядом – цепь, с помощью которой треножили коня, странный стремена – в стародавние времена его также использовали как оружие защиты, когда под рукой не оказывалось ружья или использовали в охоте на дикого зверя. Ряд экспонатов собственного изготовления, своего рода это реконструкция старинных воинских доспехов: шлем (дулыға) с кисточкой, изготовленный на заказ известным скульптором Ергали Бекешевым, кроме боевого наголовья также выставлены щит (бес қалқан) и кольчуги.
Последние имеют особую историю. Дело в том, что такой защитной одежды ныне нигде не сыскать, их можно только заново создать, копируя старинные формы, используя оригинальные технологии изготовления. В музее выставлены два вида кольчуги (кіреуке), причем изготовили их дети, подопечные Жанибека, своими руками: одна состоит из медных колец и весит 8 кг, другая 15. Последний доспех дети связали из колец, сделанных из нержавеющей проволоки толщиной два миллиметра, диаметром десять миллиметров, всего на 14 тысяч таких колец потрачены 15 кг проволоки. Я решил облачиться в кольчугу. Один не смог осилить, тогда на подмогу подошли директор и Аленгали ага, которые и натянули на мою впалую грудь эти кольца. Ух, тяжелая! Словно надел пиджак, весь обвешанный орденами и медалями. В руки дали щит, кривую саблю (қылыш), дабы гость хоть на миг почувствовал себя не только Властелином колец, но также отважным батыром, который не раздумывая мог ринуться навстречу сотне, а то и тысячному тумену вражескому. А вот чтобы удержать секиру, еще вдобавок вооружиться луком, мне надобно было родиться многоруким Шивой. Не дано, поэтому ограничились показом остальных видов традиционного оружия. «Бес қару» – пять видов оружия, украшающие эту комнату – затаенная гордость Жанибека (примечательно, талантливая журналистка из Уральска Наталья Горохова свою статью о музее «Жерұйық» так и назвала «Музей «Бес қару» в Атамекене»). Это метательное, режущее, рубящее, колющее и ударное оружие. В музее из них хранятся найза – копье с широким наконечником, айбалта – боевая секира с лунообразным и широким лезвием, из рода ударного оружия шоқпар – палица, сделанная из одного куска дерева в виде тяжелой дубины с головкой. О сабле уже упомянули, а вот на метательном оружии – складном боевом луке (жақ) стоит отдельно остановиться (просим не путать жақ с садақ – отдельным футляром для лука, налучом). Термином «жақ» обозначался в прошлом и весь набор с налучем, колчаном (қорамсақ) и портупеей для их ношения – қылыш-бау. Буквально сто лет назад отлично стрелять из лука с детских лет умел каждый казах. Примечательно, что у казахов, в отличие от других народов, стрела в длину достигала одного метра, дальность ее полета – пятьсот метров. Нынче считается, что у нас всего два умельца занимаются изготовлением традиционных луков, одного из них – руководителя спортивного клуба «Ағатай» в городе Атырау, специалиста-нефтяника Мурата Габдусалимова отыскал Жанибек. В 2015 году Мурат по его приглашению побывал в ауле Атамекен, рассказал учащимся о древнем искусстве стрельбы из лука – жақ тарту, о «бес қару» с демонстрацией навыков стрельбы, а также образцов оружий и доспехов из собственной коллекции. Тогда же он вручил тот самый лук собственного изготовления в музей в качестве экспоната. А ведь жақ этот не простой – побывал он в Бурабае, где Мурат с него спустил стрелу в знаменитый Оқжетпес, она чуть-чуть не достигла его вершины, а спустя два года, в 2015 Габдусалимов с ним выступил в китайском городе Лэду, на международном соревновании традиционных лучников. Такая вот непростая история у этого необычного, красивого и грозного одновременно экспоната.
И сам хранитель музея с трепетом и большой любовью относится к этому виду оружия, что можно было наблюдать, когда он с большим усердием и неплохим знанием дела продемонстрировал нам технику натягивания тетивы и пуска стрелы. По ходу рассказывал одну дивную историю: оказывается, в древности лучники захватывали тетиву лука большим пальцем, поэтому для его защиты от травм при ударе тетивы применялось специально кольцо лучника с язычком (не зря в одной из старинных песен искусный лучник ведет речь о своем большом пальце (бармақ), который желает, чтобы его вознаградили: «Барақты атқан бармағым, / Бал тілейді тамағым»). Такая техника стрельбы была необходима в быстром бою на скаку. Кольца делали из металла, кости. Когда лучшие лучники-тюрки попадали в плен, им отрубали большой палец, чтобы лишить мастерства владения луком (а может это декапитация, когда враг хотел тем самым завладеть боевым духом отважного воина). Как бы то ни было, побеждающий воин-лучник при подходе к своей юрте поднимал вверх большой палец, давая понять, что победа за ними или то, что сам он цел и здоров. Отсюда, говорит Жанибек в полном убеждении, произошел современный знак «лайк». Кто бы мог подумать, что мой земляк – знаменитый меткий стрелок Коктаубай из рода Есентемир, который подобно Одиссею мог провести свою стрелу через отверстия двенадцати мотыг, был одним из первых «лайкосов»?!
Коктаубай имел определение к своему имени – «көн садақты», это означает, что знаменитый его лук был обтянут специальным пергаментом – татырға. Сейчас такие луки канули в Лету, приходится их либо самим изготавливать, либо покупать у мастеров-изготовителей. Например, тот самый лук, что в экспозиции музея, Жанибеку обошелся в четыре барана. Қылыш он купил в Алматы. Шлем-дулыға обошелся в 90 тысяч тенге (из 430 экспонатов музея большинство куплены на собственные средства Жанибека). А вот палицу-шоқпар сделали ребята-кружковцы. Да, «Жерұйық» не просто музей. Маленькие две комнаты есть средоточие научно-поисковых изысков, ибо при нем работает краеведческий кружок, причем весьма эффективно и масштабно. Жанибек с детьми не только собирает информацию и материалы, но также организует краеведческие поисковые экспедиции. Например, по его инициативе группа учащихся побывала в Ханской ставке Бокей-Орды, посетила мазары кюйши Мамена и музыканта Туякберди Шамилова в соседнем Жангалинском районе. Из поисковых экспедиций необходимо отметить организованную летом 2014 года Акжаикским районным отделом туризма и экологии масштабную экспедицию, в ходе которой была отмечена на карте 81 надгробная плита, сфотографирован 61 кулпытас. Более того, с помощью приглашенных из Астаны специалистов и местных энтузиастов – журналиста Казбека Кабжанова, муллы Муратбека Жахатова и краеведа-музейщика Аманжола Салимова были прочтены написанные арабской вязью надписи надгробных памятников, доселе неизвестные. Так, при исследовании пантеона Маулимберди было установлено, что в некрополе, в основном, погребены религиозные деятели, выходцы из этих мест – шейхи и уламы, получившие в свое время специальное образование в крупных религиозных центрах мусульманского мира. На месте погребения святого Урака Кайыпулы возле аула Кадыркул, при чтении случайно уцелевшего куска надгробной плиты было установлено последнее пристанище Шагырая Жадикулы – легендарного батыра, чье имя стало боевым кличем рода шеркеш. Теперь его благодарные потомки на том месте планируют воздвигнуть архитектурнай ансамбль. В пантеоне Байшорек обнаружена могила прославленного кюйши Сугира Мырзалыулы. В местности Базаршолан исследовано место погребения Саудабай батыра Коккозулы из рода Алаша. Расшифрованы надписи надгробных плит батыров Сартая Сатыбалдыулы и Есиркена Камбарулы, тела которых покоятся на кладбище Кенжегара. Экспедиция также работала в мазаре внука Абулхаир хана – Есимхана Нуралыханулы, что находится в окрестностях аула Ескиесим. Всего по итогам экспедиции полностью прочтены, пронумерованы надгробные плиты в пантеонах Байгутты, Байшорек, Байбарак, Кукулак и Базаршолан-5, все они внесены на карту. Некрополь Есимхана пронумерован наполовину, здесь же были проведены картографические работы. Во всех этих работах непосредственное и активное участие принимали ребята-кружковцы, среди которых можно отметить таких «следопытов» как Досхан и Темирлан Сейтбаевы, Нурсауле Абилпеисова, Айгуль Куанышкызы, Жандос Кыдыржанов. Дети постигали азы полевых работ, осваивали навыки картографирования и ведения археологических раскопок. Вся основная работа по поднятию из-под земли и установлению старых надгробных памятников ложилась на хрупкие плечи юных участников экспедиции, и это все при 43-45-градусной жаре! Но никто из них не робел, не хныкал, не увиливал от работы. Одно дело, когда в школе или находясь в пришкольном летнем лагере посетить музей, изучать историю через экспонаты, но как только прикоснешься к вечным камням своими руками, к юным сердцам приходит глубинное осознание того, что они не первые и не последние в этом бренном мире, что все уже было, есть и будет, и надобно оглянуться назад, знать лучше прошлое, если ты действительно хочешь идти вперед, устремляясь в будущее. Одно дело лицезреть перстень-печать Данияра би, совсем другое ощущение, когда воочию видишь мавзолей его отца – знаменитого Уки би из рода байбакты. Или же в окрестности аула Тайпак чтишь память незаслуженно забытого поэта Бисекеша Есжанулы, но вдруг мгновенно, мысленно переносишься в эпоху его прямого предка – знаменитого предводителя и сказителя Жиембета Бартогашулы, советника хана Есима из династии основателей Казахского ханства. Жиембет из рода тана умер в этих же, родных местах, но деяния свои совершал в Ташкенте. Где Мавреннахр, а где наш Байшорек! Значит, творилась же история, которую мы доселе не можем толком постичь?! Или же возьмем найденный в местности Байгутты на месте зимовья флакон из-под духов: казалось бы, тысячи верст отделяют эту глухомань в казахской степи и московской парфюмерной фабрики «Брокаръ и К», но, стало быть, наши бабушки еще сто лет назад не только мыли голову керосином и скипидаром, как нам говорят, но также прихорашивались, душились не хуже столичных барышень. А сколько еще тайн хранит эта земля, которая молча слушала и топот коней, и рев моторов первых тракторов?! Казалось бы, трудимся, копошимся, что-то делаем: только по материалам одной экспедиции Жанибек составил карту сакральных мест Тайпака, создал мультимедийный слайд «Роль школьного музея и краеведческого кружка по изучению истории разного края», заложил основу будущей фундаментальной книги «Эпиграфические памятники Западного Казахстана», кружковцы Жандос Кадыржанов и Косем Кубашев на республиканском слете туристско-краеведческих дружин «Моя Родина – Казахстан» вышли победителями в номинации «Тропы родных мест» и т.д. Но для Жанибека Абилпеисова все это лишь начало дела. У него есть план работы на ближайшие годы, это – завершить нанесение на карту всех сакральных памятников местности и их квалифицированная расшифровка, найти место погребения Жиембета жырау, установить памятный знак на могиле Сугира сказителя. Стратегическая цель такова: сочетание поисковых работ, музеефикация и выпуск итоговых исследований. Только так можно почтить память славных предков. Но время не дает развернуться нашему герою. Эра романтиков уходит, уступив место утилитарному прагматизму, что отчетливо влияет на задумки Жанибека привести сердце комплексной краеведческой работы – здание музея в надлежащее состояние. Дом без кровли, в ненастные дни с потолка течет вода, благо, что почти метровые кирпичные стены не дают окончательно разрушиться зданию, но не выдерживают углы, где кирпичи из года в год продолжают обламываться. Третья комната, сложенная из саманного кирпича, где раньше размещалась сельская библиотека, а также коридор находятся в аварийном состоянии, что требует немедленных ремонтных работ. Также можно восстановить подвал и открыть его как часть музея в виде тюрьмы-изолятора царских времен. Все эти проблемы висят годами, точно также не решается вопрос проведения в дом газопровода, который проходит в непосредственной близости от музея. Как всегда, причина банальная – нет средств. Знакомясь с этими материалами, я узнал вдруг все, что знал прежде, но с большой точностью. Миллионы и миллионы затрачиваются, порой, на второстепенное, а то и миллиарды не осваиваются, при этом не могут найти сравнительно небольшую сумму для ремонта здания, которое в цивилизованных странах находилось бы под защитой государства, не только как материальное наследство, но и нематериальное – самого Хранителя древностей из Атамекена, как Живую сокровищницу нации, что демонстрируется во многих странах по начинанию Южной Кореи. Или номинировать в проект «100 новых имен». Здесь слово «нематериальное» в адрес Жанибека мы используем скорее как образ. На самом деле он еще как материален! Этот Крутой из Антоновки крут характером, лицом упрямой решимости. Ведь он из рода патриотов и его натура в высшей степени патриотична. Это не просто дух критицизма, а вековечная боль. Боль его многострадального народа. И она отзывается, прежде всего, в хрустальных сердцах его лучших сыновей, одним из которых я по праву считаю Жанибека Абилпеисова. Этот перезвон хрустальный когда-то, в далеком 1986-м, в декабре влил восемнадцатилетнего юношу в ряды восставшей молодежи. Писал стихи, но не стал включаться в длиннющий список начинающих поэтов, зато стал первым последователем известного метафизика-традиционалиста Ақ Сарбаза (Едихана Шаймерденулы). Другими словами, он энергетический целитель и духовный советчик. По сей день Жанибек находится в том ряду, в когорте «сарбазовцев», активно содействуя планомерной подготовке своего гуру по поднятию человечества на новую эволюционную ступень. Вот так вот. В сущности, то, чем сейчас занимается Жанибек, есть часть дивной работы этих босоногих романтиков по восстановлению и поднятию народного духа. Этот же дух вырвал героя нашего времени из рутины повседневности, наполнив его жизнь настоящим содержанием. Наверно это и есть период великого счастья, подлинная жизнь, какая она должна быть. И надо это ценить, а не размениваться на всякие там мужицкие дела сплошь и рядом. Мы, по казахской традиции, приняли приглашение Жанибека посетить его «орлиное гнездо» – обычная небольшая изба с глинобитными стенами. Познакомившись с его женой Назгуль, детьми – в семье четверо сыновей и одна дочка, та самая Нурсауле, участница упомянутой нами экспедиции: похоже, единственная и потому любимая папина дочь пойдет по стопам отца. Иначе быть не может, песчинка золота не должна одиноко блестеть в пустыне. Брюлики должны быть много, иначе дорогу не осилим. Чуть не забыл, еще во дворе стоял синий колесный Беларусь – как памятник времен «совка», но трактор исправно работает в цепочке: скоту надобно заготовить сено, а скотина нужна для нужд музея. На прощание обменялись книгами. Машина еще не успела отъехать, а Жанибек тут же, прислонившись калитке, начал читать мой «Високосный год». Таким он и остался в моей памяти. И во всем его положении была такая завороженность и нечеловеческая стынь, будто ему дано было увидеть и запомнить то, что больше никто не смог бы понять. «Так, поздним хладом пораженный, / Как бури слышен зимний свист. / Один – на ветке обнаженной, / Трепещет запоздалый лист!..». Машина мчится по трассе, унося нас к новым встречам с людьми. Навстречу человеческим судьбам. Лето на излете, в Приуралье пришло настоящее бабье лето. Далеким гулом синеет Жайык, но по-прежнему течет широко и величаво. Наполненный ароматом степных трав и полуденными солнечными красками воздух. Чуть прохладой потянуло… Отвернув взор от неистового буйства жизни, вдруг внимательно рассматриваю свои пальцы. Я не совсем жалую кольцо, основание пальчиков тоньше, чем фаланги: наденешь, потом не вытащить. Разве что колечко больше подходило на большой палец, но и у нас так не заведено. Поэтому в бармаке кольца нет, но, о, чудо! – я начинаю машинально, по наитию как вековечный свой дальний предок поднимать свой бас бармақ вверх.
Лови лайк, Жанибек, золотник ты наш родной…
Максат ТАЖ-МУРАТ