В течение последних нескольких лет на территории Казахстана в качестве наиболее радикальных и деструктивных проявили себя группы сторонников такфиро-«джихадизма». Достаточно обратить внимание на теракты, имевшие место в городах Актобе, Атырау, Тараз и Алматы. 

Для раскрытия психологических особенностей и характерных черт адептов данного течения необходимо учитывать идеологические аспекты, которые изначально формируют их мотивацию на совершение радикальных и экстремистских действий. Важность идеологической составляющей можно представить, если обратить внимание на то, что молодые люди, будучи подвержены влиянию такфиро-«джихадизма», ради воплощения своих идей идут на смерть. Однако в случае с радикалами нашего времени мы видим их готовность убивать и быть убитыми. Это и есть одна из важных психологических составляющих в портрете потенциального террориста. Идеология деструктивных и экстремистских  организаций основана на эксплуатации религиозных представлений и идей, сознанием верующего человека манипулируют радикальные идеологи и вербовщики. В результате, жертва псевдорелигиозной манипуляции верит в то, что борется за религию, однако, на самом деле, является проводником чьих-то корыстных, вполне мирских замыслов. Наиболее опасные террористические акты проводятся под лозунгом священного для мусульман понятия «джихад», что означает «усердие» в благих делах, направленное на достижение божьего довольствия. Однако радикальными идеологами данное понятие истолковывается и внушается новым адептам как борьба с теми, кто не с ними. Идеология дает человеку определенную систему воззрений на окружающий мир, общество и закладывает в человеке определенную миссию, внося конкретный смысл в его жизнь и цели на перспективу (вплоть до «попадания в рай» в рассматриваемом контексте). При этом идеологические аспекты базируются на религиозных основах и толкованиях, которые, как считает большинство исследователей и экспертов, носят целенаправленно искаженный характер. Цель таких искажений заключается в создании базы для массовой манипуляции сознанием верующих, что как раз и определяет психологические аспекты воздействия экстремистских течений на сознание людей. Зомбирование свойственно сторонникам такфиро-«джихадизма» и связано с подавлением способности критического осмысления событий и обстоятельств.  Следует отметить, что все сторонники такфиро-«джихадизма» называют себя приверженцами салафизма. Однако не все салафиты представлены такфиро-«джихадизмом». Есть также группы так называемых «мадхалитов», которые не разделяют притязания первой группы на борьбу с действующей властью. Однако общей особенностью салафитских групп обоих толков является то, что они практически считают единственно верным исключительно их подход к вероучению, который был разработан в течение последних нескольких веков в Саудовской Аравии и некоторых других арабских странах Ближнего Востока. Поэтому сторонники салафизма, как правило, не принимают доводы мусульманских священнослужителей традиционного для Казахстана направления, которые относятся к представителям ханафитского мазхаба и матуридитской догматики. Сторонники салафитских групп ошибочно полагают, что они являются своего рода «первопроходцами» в распространении ислама в Казахстане, без знания и, соответственно, учета истории ислама на территории нашей страны. У них отсутствует понимание того, что казахские национальные традиции, как правило, имеют тесную связь либо не противоречат исламу. Имеется множество примеров из истории о том, как ислам поддерживался на уровне высших государственных лиц, начиная от ханов Керея и Джанибека, продолжая ханом Тауке и завершая ханом Кенесары. Абай Кунанбаев, Шакарим Кудайбердиев, Ибрай Алтынсарин, Ахмед Байтурсынов, Алихан Букейханов и многие другие выдающиеся деятели казахского народа приобретали свои первичные знания в стенах медресе – исламских школ. В культурном отношении обращает на себя внимание множество заимствованных в казахский язык арабских слов, которые могли прийти к нам только в связи глубоким проникновением ислама в сознание и обиход казахов, так как слово связано с психологией, ассоциациями человека и ментальностью. Касаясь более подробно именно социально-психологического портрета адептов деструктивных и экстремистских организаций, необходимо отметить, что это выходцы из разных социальных слоев и жизненных сфер. По мнению психологов, среди адептов наиболее часто встречаются лица с паранойяльной настроенностью, психастеники, зависимый тип личности, лица из семей с гиперопекой, лица из неполных семей, лица из асоциальных семей, лица с ограниченными физическими возможностями, лица, пережившие тяжелые психотравмы, лица с развитым эйдетическим восприятием (галлюцинация наяву), лица, склонные к конфабуляциям (разновидность «ложных воспоминаний», «галлюцинации воспоминания»), дети, внуки и родственники сторонников деструктивных организаций или террористов. Чем младше человек, тем более он подвержен влиянию, так как воспринимает окружение как обучающую среду. Период раннего полового созревания характеризуется активной ориентацией на адаптацию к паттернам общения в малой группе, то есть восприятие правил игры в коллективе. Этот возраст более всего уязвим в плане повышенной восприимчивости к предлагаемым ему паттернам поведению в группе, более того, именно в этом возрасте резко возрастает значение символических родительских фигур, которые проективно разыскиваются вовне. Второй возраст повышенной чувствительности – юношество 17-19 лет, когда возникает реальная жажда самоутверждения в социуме, однако сил для этого не хватает, а потому нужна поддержка покровителей, которые заведомо сильнее и образованнее самого человека. Самоопределение и самоутверждение осуществляется посредством контрастного и резкого разграничения собственной идентичности с наблюдаемыми вовне примерами судеб и моделей жизни. Именно на этом строится психополитика восприятия учений, доктрин, убеждений, ориентирующаяся на предложение незрелому индивидууму ролевых моделей, заведомо отличающихся от общепринятых. Согласно статистическим исследованиям, большая часть взрослых культистов (адептов деструктивных организаций) принадлежат слабому полу, в то время как подавляющее большинство руководителей культов – мужчины. В террористических группах ситуация выглядит наоборот – 75% мужчины (что, видимо, обусловлено влиянием заимствованных в искаженном виде, но все же религиозных догм – прим. составителя). В последние 5-6 лет женщины в радикальных организациях стали привлекаться к активной террористической деятельности как террористы-смертницы, раньше их деятельность сводилась к «подготовке и планированию» террористических актов, а не к участию. Организация насилия требует для личности внутреннего самооправдания. Задача – вовлечь большую массу людей, для которых либо цели террора или культа столь высоки, что оправдывают любые средства, либо они столь неразборчивы в средствах, что готовы реализовать любую поставленную задачу. 

Центр изучения проблем религий