чт, 23/02/2017 — 19:19

Стратегия перераспределения акцентов государственной поддержки с крупных аграрных структур на мелкие и средние хозяйства путем кооперации впервые создает реальные перспективы для подъема села и качественного роста АПК на основе сбалансированного развития производительных сил отрасли.
 

Кому субсидии не впрок Новая реальность, которая с прошлого года заставила многих игроков рынка затянуть туже по­яса и не рассчитывать на прежнее русло бюджетного стимулирова­ния, внесла свои коррективы и в аграрную отрасль, для которой 2016 год стал не только урожай­ным на зерновые, но и продуктив­ным на реформы. На фоне кризисной паузы добы­вающих секторов промышленно­сти аграрный сектор вот уже не­сколько лет кряду демонстрирует нарастающую динамику роста валовой продукции, выступая в качестве драйвера роста экономи­ки. Однако в структуре валовой продукции животноводства доля сельских подворий по-прежнему остается несоизмеримо высокой по сравнению с сельхозпредпри­ятиями и фермерскими хозяйст­вами, на поддержку которых из всех источников стимулирования ежегодно направляются изряд­ные средства из бюджета. Согласно статистическим оцен­кам, в 2015 году валовый выпуск продукции животноводства в целом по отрасли сложился на уровне 1 469,9 млрд. тенге. При этом доля сельхозпредприятий составила 166,8 млн. тенге, фер­мерских хозяйств – 211,5 млн. тенге, а хозяйств населения –1091,5 млрд. тенге. Ситуация в этой сфере выгля­дит парадоксальной, если учесть, что рядовые сельчане все эти годы без всякой господдержки создают основную часть вало­вой продукции животноводства, в то время как вклад агрофирм, агрохолдингов, КХ и ТОО в общий «котел» выглядит не более чем «каплей в море». Более того, сель­чанам на местах сегодня остает­ся все меньше возможностей для содержания скота в своих личных подворьях – территория пастбищ­ных и сенокосных угодий резко сократилась, а цены на зерновой фураж монополисты задрали выше пирамиды Хеопса. Но ключе­вой вопрос основной массы сель­ских жителей, содержащих скот, явно состоит в проблеме сбыта сельхозпродукции, а главное – в ее цене. И коммерческая удача в этом смысле улыбается далеко не каждому труженику. Иначе посреднический и спекулятив­ный сектор, обосновавшийся в общей цепочке движения товара от производства к потребителю, не чувствовал бы себя настолько уверенно, как сегодня. Не случайно Глава государст­ва на расширенном заседании Правительства актуализировал вопросы развития логистики и инфраструктуры сельской коопе­рации. При этом в адрес руковод­ства аграрного ведомства было высказано немало нареканий. – В животноводстве заметных улучшений нет, есть красочные доклады о проектах, но нет реаль­ных действий и результатов. Мы планировали к 2016 году довести ежегодный объем экспорта мяса до 60 тысяч тонн. Но по факту – всего 17 тысяч тонн, – сказал Президент и поручил руковод­ству МСХ вплотную заняться вопросами эффективности сельхозпроизводства. «Производительность труда в аграрной отрасли остается на низком уровне. На сегодня этот показатель не превышает 4 ты­сяч долларов, что в 4 раза ниже, чем в среднем по экономике стра­ны. И это несмотря на огромные средства, которые государство выделяет ежегодно на развитие аграрного сектора», – отметил Нурсултан Назарбаев. В 2016 году сельхозтоварные предприятия нарастили объемы производства мяса на 9%, или на 386,8 тыс. тонн. Минсельхоз на­звал эту динамику «существен­ным ростом», хотя неизвестно, сколько мяса произвели осталь­ные участники производительно­го процесса, в частности, рядовые сельчане и мелкие фермеры. Ведь все познается в сравнении. Но как бы то ни было, а от импортной зависимости по продуктам пи­тания внутренний рынок страны так еще и не избавился. Несмотря на ряд позитивных изменений в отрасли, связанных с ростом внутреннего рынка пи­щевой промышленности на 41,4% и увеличением удельного веса отечественной продукции во внутреннем потреблении, тем не менее, стабильности на этом рынке по многим продовольст­венным позициям, кроме кури­ных яиц, как не было, так и нет. Например, шаткое положение с обеспеченностью внутреннего рынка за счет собственного про­изводства сохраняется по таким продуктам, как масло сливочное – 78,1%, растительное масло – 70,7%, сыры и творог – 17,6%, колбасные изделия – 55,3%, мясо птицы – 48,9%, фрукты – 48,4%, овощи – 24,2%, сахар песок – 62,4% и другим видам. Очевидно отсюда и существен­ная доля импорта на отечествен­ном рынке, где свято место уж точно пусто не бывает. В 2015 году импорт продуктов питания по сравнению с 2012 го­дом вырос на 1,1 млрд. долларов, или на 64,7%. И эта динамика склонна к дальнейшему росту. В 2016 году валовый вы­пуск продукции АПК соста­вил 3 615,8 млрд. тенге, что на 5,5% выше уровня 2015 года – 3 307,0 млрд. тенге. Однако рост производства сельского хозяй­ства обусловлен увеличением стоимости продукции растени­еводства на 7,8% и продукции животноводства – на 2,7%. То есть, если оценивать уровень валового продукта в деньгах, ко­торые имеют свойство сжиматься и расширяться в зависимости от ценовой эквилибристики рынка, то компаниям аграрного сектора, призванным стать локомотивами сельской экономики, можно еще долго заниматься «строительст­вом загона для дальнейшего ин­дустриального разгона» на бла­годатной почве государственных субсидий и преференций. Ведь только на реализацию программы «Агробизнес-2020» из госбюджета было выделено порядка 640 млрд. тенге, а средняя урожайность отрасли растениеводства, как подчеркнул Президент Казахс­тана на заседании Правитель­ства, так и не поднялась выше 13,5 центнера с га.

Между тем текущие реформы в АПК вряд ли оставят кому-либо возможность закрывать бреши неэффективности новоиспечен­ными субсидиями, включая тех, кому они не идут впрок – облада­телям обширных сельхозугодий и активов, для которых нынешняя новая реальность стала синони­мом крушения иллюзий.

Инфраструктурная преамбула роста АПК По итогам 2016 года экспорт зерновых составляет 8,6 млн. тонн, что превышает уровень преды­дущего года на 21%. Для казахстанского АПК, впро­чем, как и для многих других секторов экономики, наиболее сложный аспект развития пред­ставляет проблема сбыта продук­ции, а вернее, ее транспортировки как на внутренние, так и внеш­ние рынки. Емких рынков сбыта вокруг немало. И в этом смысле, наверное, благо, что Казахстан окружен такими колоссальны­ми рынками, как Китай, Россия и Иран. Но, как говорится, близок локоть, да не укусишь. Наиболее интересные рынки по сумме спроса на казахстанскую продукцию – муку, зерно, мясо и крупы – находятся, как правило, за тысячи километров. Только по территории страны приходится преодолевать расстояния не один день. Поэтому транспортные издержки по перевозке сельхоз­продукции нередко доходят до 120 долларов на тонну продукции. И это обстоятельство существенно снижает конкурентоспособность отечественной продукции на других рынках, поскольку цена, в которой заложены высокие транспортные и прочие издержки, ограничивает эти возможности. Поэтому отечественным экспор­терам зерна пока приходится ори­ентироваться на традиционные рынки Центральной Азии, обла­дающие небольшой емкостью, но стабильным спросом на казахс­танскую продукцию.

Соответственно, экспортный потенциал Казахстана по зер­новым, в зависимости от благо­приятных сезонов, колеблется от 5 до 8 млн. тонн в год в сово­купности с мукой (в среднем 6,5 млн. т), при производстве от 15 до 20 млн. тонн зерна. Огра­ниченность сбыта при жесткой конкуренции со стороны других мировых поставщиков вынужда­ет аграриев уменьшать объемы производства зерна и переходить на выращивание других культур – диверсифицировать структуру посевных площадей. В последнее время площади, например под ма­сличными культурами, выросли до 2 и более млн. га, отмечен рост кормовых, в том числе однолетних трав. И хотя эта тенденция еще не свидетельствует об утрате ми­ровой славы и востребованности казахстанского зерна и муки на глобальных рынках, тем не менее, в отсутствии хорошо отлаженной торгово-логистической инфра­структуры экспорта, способст­вующей минимизации затрат по доставке товаров от «поля к потребителю», сельхозпроиз­водителям приходится больше терять, чем приобретать.

Потенциал, требующий освоения По мнению заместителя Пре­мьер-Министра – министра сельского хозяйства Аскара Мырзахметова, неразвитость торгово-логистической инфра­структуры – одна из сущест­венных причин, влияющих на ценовую ситуацию внутреннего рынка, особенно крупных агло­мераций. Согласно статистике, в Астане только 1% всего оптового оборота осуществляется круп­ными предприятиями, при этом до 85% приходится на мелкие. Это положение вещей подтвер­ждается взаимосвязью между огромным числом посредников и высокими ценами из-за цепочки наценок. Решение этой проблемы руководство аграрного ведомст­ва видит в развитии оптово-распределительных центров (ОРЦ), которые необходимо выстроить в качестве инфраструктуры новой системы поставок продукции. По мнению главы МСХ, только в этом случае рынок избавится от ушлых посредников, а мел­кие фермеры, объединенные в сельхозкооперативы, получат прямой доступ на цивилизован­ные рынки сбыта. Дело в том, что оптово-распределительные центры, с учетом масштабности заготовляемых объемов и харак­тера производимых операций, станут площадкой для разме­щения сельхозкооперативами своей продукции. В перспективе это позволит покрывать потреб­ность населения городов в каче­ственных продуктах питания по экономически доступной цене, без наценок многочисленных посредников. Но главное – сель­ский производитель получит, наконец, экономический резон для наращивания собственной продукции. ОРЦ – инфраструктурное пред­приятие, которое представляет услуги по хранению, фасовке и подработке продукции. И задача государства разработать такой порядок вещей, который будет стимулировать логистические центры к оказанию услуг малому диверсифицированному сегмен­ту предпринимателей и таким образом обеспечит им выход на широкий потребительский ры­нок. Это достаточно непростая задача. Эксперты отмечают, что на деле входной барьер к услугам ОРЦ может оказаться недоступ­ным для «мелкооптовой публики» по причине высоких цен на услу­ги, например, по ветеринарным сертификатам, фитосанитарному контролю, хранению, подработке и фасовке. В этом случае в совре­менной практике применяется субсидирование стоимости услуг для малых сельских структур – ЛПХ, КФХ, микропредприятий и сельхозпотребительских коопе­ративов. Государство вернет эти деньги не только через налоги, но и многие другие эффекты от экономической активности насе­ления и уровня развития потре­бительского рынка. Между тем предоставление услуг логистическими центра­ми должно предусматривать также возможность сдачи про­дукции по аналогии с оптовой базой, с которой уже имеет дело сам центр. Но здесь снова вопрос, требующий урегулирования: как будет формироваться цена на вы­куп продукции? Если цена будет демпинговая, то ОРЦ ничем не будет отличаться от нынешнего ушлого посредника, скупающего сельхозпродукцию по дешевке и «толкающего» далее втридорога, как физик ядро протона. Эту проблему можно решить, со­здавая логистические центры на кооперативной основе, поскольку только в кооперативе стоимость услуг формируется на основе се­бестоимости. Считается, что сельхозпотребительский кооператив – бесприбыльная организация, обслуживающая своих членов и распределяющая доход меж­ду участниками. А что касается средств, то здесь можно приме­нять любые схемы финансирова­ния проектов. И этот потенциал явно требует освоения для того, чтобы перейти от пустых разго­воров к делу, от режима выжи­вания в формат устойчивости и поступательного роста. Досжан Айту “Казахстанская правда”

9 февраля 2017 г.